[Главная страница][Оглавление]
В воскресенье 19 сентября 1993 года в Москве была завершена работа третьего съезда Союза Общин Духовных Христиан - Молокан. Завершена богослужением, в ходе которого, как и положено, братья и сестры, которые чувствовали в том душевную потребность, попросили друг у друга прощения за возможные нанесенные обиды и огорчения, получили эти прощения - иные даже с поцелуями в знак полного примирения и забвения неприятных моментов прошлого.
Это обстоятельство облегчает мне душу и выполнение задачи, которую я перед собой поставил: рассказать о прошедших съездах молоканских общин возможным читателям в меру того, что я о них достоверно знаю. Изложить правдиво, так, чтобы мое свидетельство, заведомо не выявляющее всего, что произошло в нашем Союзе общин ДХМ, с полным доверием было бы принято будущими историками молоканства. Надеюсь, будет у молоканства грядущая история, будут и ученые историки...
Инициатором создания Союза молоканских общин является Иван Григорьевич Александров. Впервые мой и его пути пересеклись в селе Ивановка, что в Азербайджане, весной 1990 года. В эту Ивановку я заехал впервые в 1973 году в поисках материалов и впечатлений для книги о жизни молоканских сел Закавказья от момента их возникновения и до последних дней. Сам я уроженец одного из этих сел в Азербайджане и в сборе материалов для книги сумел охватить своим вниманием только те села и города Закавказья, в которых жили мои близкие родственники. А их всех набралось немало... Сочинял я книгу на протяжении более трех десятков лет, назвал - "Закавказская Россия".
Так вот, в мае 1990 года председатель ивановского колхоза Николай Васильевич Никитин рассказал мне, что был недавно в селе человек из Москвы, который тоже интересуется молоканскими делами. Дал мне его адрес, сказав, что и ему дал адрес мой. По возвращении домой я сразу написал Ивану Григорьевичу, а через пару дней получил от него: наши письма разминулись в пути. Он приглашал меня принимать посильное участие в создании молоканского общекультурного центра. Я принял его предложение, а в конце того же года в Москве состоялось и наше очное с ним знакомство. Приятной неожиданностью для нас казалось, что мы с ним близкие земляки: уроженцы рядом стоявших русских сел одного сельсовета.
На протяжении года, что прошел со дня нашего заочного знакомства, Иван Григорьевич усиленно работал над воплощением своей идеи в жизнь: разъезжал по молоканским общинам ряда республик СССР, издавал печатную информацию, в том числе журнал "Духовный Христианин", рассылал ее, писал письма - и все это, в сущности, почти в одиночку... и достиг удивительного результата: человек молодой, по житейскому опыту совершенно мирской, убедил старцев - пресвитеров общин многих регионов страны провести съезд для учреждения Союза общин духовных христиан-молокан.
Первый съезд СДХМ состоялся в июне 1991 года в Москве, в гостиничном комплексе "Измайлово", где разместились в номерах, питались в ресторане, заседали в зале более полутораста собравшихся: шестьдесят с небольшим делегатов с правом решающего голоса, певцы и певицы и просто посланцы общин. финансировался Съезд, насколько я понимаю, из средств общин, а также на пожертвования из нескольких колхозов молоканских сел Закавказья. Гостями из Америки на первом съезде были Сысоевы - Василий Иванович с супругой. От себя лично и от другой американской семьи - Самариных - они сделали свой вклад в дело учреждения Союза ДХМ: помнится называлась сумма 1200 долларов.
Первый съезд СДХМ, несомненно, всем его участникам запомнился как одно из самых ярких, радостных событий их жизни, о котором они, конечно же, рассказали и своим домашним, и братьям и сестрам в общинах,
А самое главное - весь ход съезда запечатлен на пленках телекамер и сохраняется для потомства... [*]
Волею случая был я введен в состав редакционной комиссии, которой предстояло, подготовленный проект Устава СДХМ выверить для принятия его съездом. Устав был принят съездом, а затем проведены выборы руководящих органов ДХМ: Совета Союза из пресвитеров общин, предложенных представителями от регионов, и исполнительной административной группы, в которую были введены: И.Г. Александров - в звании Старшего Пресвитера, Т.В. Щетинкин - как помощник по духовным делам, В.В. Тикунов - по хозяйственным делам. [**] Над ними троими, старцы совершили благословляющую молитву, а съезд в целом пожелал дружной и плодотворной работы на благо молоканского общества.
И началась жизнь, развитие новорожденного Союза молоканских общин.
Выпускались очередные номера журнала "Духовный Христианин" и информационные бюллетени, а в августе 1991 года И.Г. Александров принимал группу братьев и сестер из Америки, приехавшую в Москву на Всемирный конгресс русских соотечественников.
У меня продолжалась налаженная переписка с Виктором Васильевичем Тикуновым, в котором я увидел человека, способного много сделать для возрождения и развития нашего братства. Обретенная им мера и свобода владения текстами Священного Писания убедила меня в том, что Виктор Васильевич сумеет внести свой вклад в развитие молоканской богословской мысли. А пока что ему приходилось прежде всего заниматься всей полнотой забот и хлопот по устройству жизни молокан - переселенцев из Армении, остановивших свой выбор нового местожительства на Чернском районе Тульской области.
Я же свою форму участия в жизни нашего Союза видел в том, чтобы писать в журнал" Духовный Христианин" статьи о различных сторонах мирской жизни молокан, их истории, нынешних житейских проблемах. При этом, разумеется, всецело руководствуясь заветами и заповедям Иисуса Христа. Кое-что из написанного мной было уже напечатано и замечено читателями.
Второй съезд СДХМ состоялся в июле 1992 года на Украине, в Мелитопольском районе, в одном из молоканских сел, возникших как именно молоканские, еще в двадцатых годах прошлого века. На нем я не был из-за оплошности организаторов: не было послано приглашение, как персональному члену Союза. Гостей на нем оказалось больше, чем на съезде московском, проходил он в обстановке естественной для молоканства - исповедания учения Христа.
Собрания проходили в молитвенном доме, построенном еще в прошлом веке, на ночь гостей уводили к себе хозяева съезда. Гостей из Америки на этот раз было более двух десятков человек, и их вклад в долларах в финансирование съезда оказался еще более значительным. Эти суммы различными частями они вручили Ивану Григорьевичу - не требуя от него при этом расписок в получении, не давая конкретных указаний, на что тратить эти средства.
Спустя несколько месяцев после съезда до меня дошла весть, что Иван Григорьевич попросил старцев Совета Союза сложить с него звание и должность Старшего Пресвитера: [***] для них он не соответствует по недостатку опыта духовного служения. Старцы согласились, а на должность Старшего Пресвитера Союза благословили Тимофея Васильевича Щетинкина, а Иван Григорьевич сосредоточился на мирской административной и представительской работе в Союзе ДХМ.
В январе 1993 года я получил приглашение из Москвы прибыть на очередное заседание Совета СДХМ - как член редакционной комиссии Устава Союза. Из того, что я услышал о совершившихся событиях в руководстве Союза ДХМ, а затем увидел на самом совещании Совета, у меня сложилось и осталось в сознании такое представление. Повторяю, оно мое личное, я делюсь им, но не навязываю как полное и вполне истинное. И при сложении, сопоставлении его с личными достоверными представлениями других участников и свидетелей событий все вместе они могут стать более или менее полным и правдивым свидетельством об определенном случае истории.
Итак, как я понимаю, получив звание и должность Старшего Пресвитера в пределах Союза ДХМ, Тимофей Васильевич понял их примерно, как звание и должность Папы Римского или Патриарха всея Руси, и такая вознесенность над всеми остальными пресвитерами общин пришлась ему по душе. Но ведь в Молоканстве, слабость в этом или сила, но так уж держалось от самого его возникновения, не было церковной иерархии. А Тимофей Васильевич лет на десяток старше Ивана Григорьевича, при окладистой и довольно седой бороде, но все же моложе многих других пресвитеров - членов Союза, сразу же принялся указывать и приказывать этим старцам, что им вовсе не понравилось, а когда он кого-то отлучил от должности, они дружно возмутились. Как я понял, именно по этому поводу было назначено совещание Совета Союза, на которое был приглашен и я. И еще ряд представителей - не членов Совета. Замыслом при созыве этого совещания Совета Союза было отменить вообще должность Старшего Пресвитера и тем самым уравнять Тимофея Васильевича с другими членами Совета. Он с отменой должности не согласился, опираясь на то, что она предусмотрена Уставом, который был принят съездом и изменить положение Устава может только съезд, а не совещание Совета. Что ж, в этом он был, пожалуй, прав. "Пожалуй" потому, что в Уставе молоканского Союза изначально не нужно было записывать такое звание. А затем Тимофей Васильевич поднял вопрос о том, что как же распорядился Иван Григорьевич теми тысячами долларов, которые были вручены ему. Конечно, отчитаться за каждый доллар оправдательными документами он не мог по ряду причин. Во-первых, по указанным выше: он сам получил их без расписок, а потом и тратил их на нужды съездов и Союза и крупными суммами и мелкими - зачастую тоже без квитанций.
Такие ситуации, разумеется, могут дать поводы для предположений о злоупотреблениях в личную пользу, но лично я не слышал на этот счет ни одной досужей злоязычной сплетни. Сам же Иван Григорьевич однажды, приоткрывая душу передо мной, сказал, что при его организаторских и предпринимательских способностях он в мирском деле уже стал бы миллионером, но не может предать и оставить дело, на которое подвигнул его Сам Господь...
Грубейшей ошибкой на этом совещании было, по моему убеждению, то, что члены Совета слишком поспешно согласились с предложением одного из них продолжить совещание уже при закрытых дверях, предложить приглашенным - не членам - на время покинуть зал заседания.
Хотя ничего секретного от гостей уже и не было. Они оскорбились до глубины души и ушли совсем. Вслед за ними хлопнул дверью и Тимофей Васильевич. Я, тоже из приглашенных, остался на месте, как и гостья, которая вела протокол совещания. И никто нас насильно не просил... В общем, пусть и пошло совещание дальше при кворуме, спокойно и гладко, были приняты запланированные решения, но именно оттуда и в тот час, полагаю, начал Тимофей Васильевич свой путь к "суверенитету", к созданию Союза, отдельного от СДХМ, в котором он был бы Старшим Пресвитером. Так что и молоканский Союз не обошло поветрие, разрушившее Советский Союз, принесшее столько бед и потерь всем народам.
И Молоканство в целом (имею в виду всех братьев и сестер, живущих в пределах нынешнего СНГ) при развитии раскола тоже не получит многое из того, что может получить от деятельности единого Союза, разумно и согласно руководимого, поддерживающего тесные и разнообразные связи с молоканскими общинами США.
А пока что, после этого совещания заметно ухудшились отношения между московской администрацией Союза и членами американского Комитета связи с единоверцами в России. А Тимофей Васильевич, наоборот, установил с ними более близкие деловые контакты. В апреле 1993 года группа в составе супругов Щетинкиных и Блохиных, и Ирины Юрьевны Беляцкой вылетела в США и пробыла там более двух месяцев. Американские собрания принимали их сердечно, а в обратный путь собрали и груз гуманитарной помощи, предназначенной для распределения в молоканских общинах России и др. стран СНГ. И их самих не забыли одарить, что естественно и не должно быть предметом зависти и злословия.
Мне хочется думать, что гуманитарная помощь в молоканстве была распределена людьми нравственно чистоплотными... И это при том, что я сам видел, как в комнату, где разбиралось содержимое посылок, эти коробки вносились уже вскрытые, перевязанные веревками. В них оказывались уже несколько поношенные платья, джинсы, туфли и прочее, изредка - вещи прямо из магазина, с этикетками... Лишь коробки с пакетами кишмиша и других продуктов были нераспечатанными.
Тимофей Васильевич, вернувшись из Америки с увесистым грузом материальной помощи и моральной поддержкой, занялся распределением посылок по общинам, а заодно и подготовкой учредительного съезда уже своего Союза - в селе Кочубеевском, районном центре Ставропольского края, где он проживает и имеет целью именно его сделать центром молоканства. Съезд в Кочубеевском был назначен на 3-6 сентября 1993 года.
Получил на него приглашение и я. В Кочубеевское приехали пресвитеры собраний, вступивших в СДХМ на первом съезде, но не всех, более близких к Ставрополью, пресвитеры общин, не вступивших в Союз и представители собраний, только что возникших на Северном Кавказе из вынужденных переселенцев из Закавказья самых недавних месяцев.
Приехавших гостей, а их и тут было понескольку от каждого собрания, разместили у себя братья и сестры в Кочубеевском и ближних селах. На самом большом обеде, в воскресенье, за столы уселось более четырехсот человек.
Все необходимые для молоканских обедов продукты были отличные и приготовлены все блюда так же отлично, и безупречен был молоканский порядок за обеденными столами и самоварами. Пусть эта часть съезда останется неомраченной в памяти его участников. Но на описание деловой части съезда, того, ради чего он и был созван, мне понадобятся уже иные слова. Со временем, осмысливая события, я пришел к некоторым предположениям относительно замысла съезда, стратегии и тактики его проведения и того, как он реально прошел.
Мне представляется, что называя свое собрание съездом, словом из мирского обихода советской жизни, составляя повестку дня, отпечатывая ее и рассылая по местам, Тимофей Васильевич воспользовался опытом советских компартийных съездов, пользовался "кесарскими динариями" и вообще всем, без чего задуманное нельзя было провести.
Но то из практики съездов вообще, и молоканского московского в частности, что ему было не нужно и могло просто помешать при достижении поставленной цели, он откровенно и решительно отбросил. Так, не было регистрации делегатов с решающим голосом, не было вручено мандатов и подсчета голосов, не было и самого голосования. Был стол для президиума, за который пригласили старцев по усмотрению Тимофея Васильевича, на столе - микрофон, но я не понял, велась ли звукозапись выступлений. Протокол вела одна Ирина Юрьевна Беляцкая - на уровне того, как их вели на профсоюзных собраниях мелких советских предприятий.
Отдельной от остальных гостей группой были посажены пресвитеры, чтобы наглядно видна была их многочисленность. А решения принимались так. Обсуждается очередная тема. Тимофей Васильевич или ведущий заседания - разумеется, его верный сторонник, говорливый старец, - предоставляя кому-либо слово, часто его перебивали, сами продолжали его мысль, если были согласны с ним, или бесцеремонно обрывали неугомонного. А после выступления "своего" вопрошали присутствующих: "согласны? " Молчание остальных расценивалось как знак согласия. А заявившим о несогласии, объясняли, что это их личное мнение, которое никто другой здесь не разделяет и не поддерживает... Так понимал Тимофей Васильевич ведение съезда "по-духовному"…
Присутствие И.Г. Александрова на съезде нужно было Тимофею Васильевичу, пожалуй, даже не для того, чтобы придать этому собранию видимость соответствия требованиям Устава СДХМ, а просто иметь возможность на своей территории допросить супротивника с пристрастием... И обсуждение началось. С каждым очередным оратором спираль обвинений в адрес Ивана Григорьевича становилась все шире, круче, злее и абсурднее. В частности, его обвиняли в том, что он разваливает молоканский Союз, начисто забыв, что именно он его и создал; что он присвоил и растратил на себя полученные доллары и за это его нужно привлечь к суду; требовали снять его с руководства Союзом, но не исключать совсем, а поручить ему какой-нибудь участок работы, то есть, чтобы он служил Тимофею Васильевичу и был у него на посылках...
В начале тринадцатого часа приехал Иван Григорьевич. Его появление в собрании активное меньшинство встретило с откровенно злой радостью. Пригласили пойти в президиум и тут же немедленно начать отчетный доклад. Он спокойно объяснил, что этот съезд он считает самозванным, не по решению Совета Союза ДХМ, а потому неполномочным принимать решения. Сюда он приехал только из уважения к собравшимся, официального отчета делать не будет, а частным образом на вопросы ответит. А дальше на протяжении почти часа происходило нечто похожее на то, как в конце августа 1991года в Верховном Совете РСФСР Ельцин и депутаты куражились над Президентом СССР Горбачевым, только что вырвавшимся из крымской мышеловки...
Как только объявили перерыв на обед, я тут же подошел к ведущему с просьбой записать меня на выступление. Когда же мне дали слово - я излил то, что надумал к тому моменту, напористо, с нечастой у меня горячностью, но, к сожалению, не в звукозапись. Слушали сначала молча, затаив дыхание, затем послышались негодующие реплики, а потом и требования замолчать. Свобода слова оказалась терпима только с одной стороны.
После меня говорил Тимофей Григорьевич Михайлов - пресвитер общины в станице Александрия Георгиевского района. Он также вступился за Ивана Григорьевича. Потом Федор Петрович Бобылев, пресвитер из Владикавказа, один из самых уважаемых и старших по возрасту в Союзе. Его выслушали с почтительным вниманием, и даже не согласные не возразили ему словом. Их молчание было знаком несогласия. А после окончания заседания, уже во дворе, все мы увидели, что Иван Григорьевич и Тимофей Васильевич, а рядом с ними еще два-три человека о чем-то беседуют вполне дружелюбно, оживленно, даже смеются, с легкими тумаками в бока обмениваются. А наутро, в воскресенье, узнали, что и ночевал-то Иван Григорьевич у Тимофея Васильевича и они беседовали, спорили почти всю ночь... Я смею думать, что именно мое не слишком опоздавшее слово и слова Тимофея Григорьевича и Федора Петровича удержали съезд от дальнейшего превращения в позорное действо, в потеху и торжество дьявола, да и самого Тимофея Васильевича - от еще большего греха. А случись худшее - помыслить страшно, чем бы оно стало для молоканства. Но Бог помиловал и вразумил. Пусть и не вполне и на время. Во всяком случае, на воскресном собрании в тот день присутствие Христа ощущалось всеми нашими душами. В понедельник Тимофей Васильевич продолжал сколачивать свой собственный Союз.
А через десять дней в Москве начался третий Съезд СДХМ. Ход его работы официальным стилем изложен в Информационном сообщении, помещенным в бюллетене СДХМ "Весть" №5 - 1993. Я дополню его только личными впечатлениями и суждениями.
Вопреки опасениям, вызванным многочисленностью кочубеевского съезда, кворум из членов Совета и представляемых ими общин собрался и сам Съезд получился правомочным принимать решения в рамках Устава СДХМ. Но внешне он выглядел гораздо более скромно, чем два предыдущих и кочубеевский. Проходил он в здании института истории русской культуры [****] - так примерно называется это учреждение. Из участников съезда в Кочубеевском здесь было всего несколько человек: сам Иван Григорьевич, Федор Петрович Бобылев, Николай Исаевич Харитонов - пресвитер общины, где проходил второй съезд, еще кто-то и я.
Протокольная часть дела здесь была организована очень четко. Телевизионщиков на этот раз не было, но звукозапись выступлений велась без пропусков. Заседания съезда бессменно вел Александр Иванович Банников, действовал четко и энергично.
На второй день съезда прибыли Т.В. Щетинкин с супругой и А.М. Пушкарева. Тимофею Васильевичу немедленно был выписан мандат, он его взял, но тут же заявил, что голосовать не будет: он уже считал себя вполне отделившимся от СДХМ, независимым и суверенным. Но когда ему предлагали помолиться или выступить, не отказывался, пользовался возможность объяснить свою линию в молоканском движении.
Из доклада В.В. Тикунова о ходе переселения молокан из Закавказья в Россию на новые места жительства выявилось, что сложности и трудности в этом процессе происходят не только от развала экономики и разрыва прочих связей между республиками бывшего СССР, не только от непонимания навалившихся проблем, безразличия к судьбам попавших в беду людей, лихоимства чиновников, но и от того, что из переселенцев ведут себя не по нормам молоканской нравственности, а позорят само звание "молокане" в глазах своих новых соседей - православных сельских русских людей.
При обсуждении доклада И.Г. Александрова не обошлось без разговора о злополучных долларах. Атмосфера на заседаниях накаливалась. Дело дошло до того, что Иван Григорьевич написал было заявление к съезду с просьбой освободить его от должности Председателя СДХМ. Антонина Михайловна чисто по-женски потребовала вернуть ей остаток долларов, которые она из своих рук вручила ему в прошлом году. Конечно, даренное не принято требовать назад - по законам человеческим и Божьему, но Иван Григорьевич отдал ей эти деньги - полторы тысячи с небольшим. Это было для него очень тяжелым ударом...
Завершилось это дело тем, что на заседании ревизионной комиссии, куда пригласили Ивана Григорьевича и Антонину Михайловну, деньги она согласилась вернуть, удовлетворилась его объяснениями о потраченных, также договорились этот вопрос закрыть, а для любопытствующих ревизионная комиссия сочинила акт, в котором ход решения арифметической задачки был подогнан к заданному ответу. Подписали этот документ члены ревизионной комиссии, А.М. Пушкарева и И.Г. Александров.
По случаю необходимости перерегистрировать Устав Союза ДХМ уже в российском министерстве юстиции он был частично пересмотрен, в частности, введена должность Председателя СДХМ, изъято название "Старший Пресвитер", - и утвержден съездом. И.Г. Александров был избран Председателем СДХМ единогласно.
Союз Общин Духовных Христиан-Молокан существует, он выдержал испытание на прочность - не слишком высокими человеческими страстями. Союз наш должен быть единым для всех общин на территории бывшего СССР. И административный центр его должен находиться в Москве. Полагаю, что и нашим американским братьям , и удобнее, и достаточно иметь деловые контакты с администрацией Союза в Москве и не особенно вникать, а тем более вмешиваться в наши межрегиональные, межобщинные тонкости взаимоотношений.
Согласно Уставу, Союз наш имеет право на приобретение земельного участка под строительство на нем сооружений, необходимых ему для деятельности в рамках законов России и своего Устава. И вот мне видится, что Союз получил в собственность участок земли как минимум в десять соток в пределах Москвы, где он смог бы построить "Молоканский двор" : комплекс строений, в котором разместился бы административный центр Союза, гостиница - для гостей из наших регионов и из Америки, а также и для прочих постояльцев, столовая для них же, зал для молитвенных собраний, научные учреждения, издательский центр, узел связи, складские помещения, гараж при них... Многие из названных объектов вступив в строй начнут зарабатывать деньги, окупят себя, из их доходов, составящих бюджет Союза, будет финансировать содержание администрации центра, а также различные гуманитарные программы развития различных сторон жизни молоканства.
Конечно, нынешнему Союзу возвести такой комплекс в одиночку, на свои средства, не по силам. Но возможно, если создать совместное с американскими братьями предприятие для строительства, а затем и эксплуатации "Молоканского двора".
Пусть в этот двор, как домой, приезжают американские братья и сестры для общения со своими дальними родичами и единоверцами, для познания родины своих предков. Пусть и наши братья и сестры получают с этого двора возможность запросто ездить в Америку.
А начинать реализацию этой осуществимой мечты нужно с восстановления добрых отношений между московской администрацией Союза и американским Комитетом связи с Россией.
Насколько я понимаю, в возникшем разладе есть определенная вина и москвичей, и они допустили в общении с американцами непродуманные шаги, поступки, слова. В ходе налаживания добрых отношений с ними придется несомненно, критически осмыслить прошлые действия, наметить стратегию и тактику добрососедства. За что-то принести извинения - конечно, при взаимности, памятуя, что Россия - всегда Россия, между прочим, и родина молоканства.
И пусть сегодня мы в беде и нужде, но и нам, и нашим наследникам вполне по силам восстановить и Россию, и молоканство до уровня, с которого наши потомки будут общаться с американскими братьями по вере на равных во всех отношениях...
ДА ПОМОЖЕТ НАМ БОГ!
* К сожалению большинство видеопленок о первом съезде, согласно утверждения И.Г. Александрова, были украдены из его квартиры. [в точку вызова]
** В.В. Тикунов занимался в Союзе ДХМ делами издательства, но никак не хозяйственными. [в точку вызова]
*** Должность старшего Пресвитера Союза ДХМ была снята с И.Г. Александрова и передана Т.В. Щетинкину на Совещании Совета Союза в конце октября 1991 года в с. Кочубеевке. [в точку вызова]
****Институт культурного и природного наследия России. [в точку вызова]
[Главная страница][Оглавление]