[На главную страничку][Оглавление]

На страницу документа - [1][2][3][4][5][6][7][8]

Копия с подлинника страница 1

(САБЫТИЯ)

СТРАДАНИЯ ДЛЯ ИСТИНАЙ

ВЕРЫ

ПАМИТНАЯ КНИШКА

Мы – Димрюковы, ражденцы Самараскай губерьни Никалайвскава уезда, села Митривьки. Семья наша была всех 24 чилавека: дедушка и бабушка, и ихи дети; дядя и тетка и ихи дети; наш радитиль  и радитильница  и ихи дети: 5 сынов и 2 дочири. Все были праваславнаи, малились иконам и видимаму кресту.

В 1854 гаду мы замалаканли: четыри брата:

1) Никит и жана яво,

2) Васили,

3) Ниланьти,

4) Лавреньти.

Ат радитиля были ганимы да полусмерти, как нижи написана аб нас. Вскори он захварал, пазвал нас к сибе, успел сказать: «я умираю», и у нево язык атнелси. Посли смерти радитиля мы вскори атказались папу[1] 3 брата (Нкит раньши атказан и больши был мучин). А астальныя сабыти нижи аписыны.

 

Копия с подлинника страница 2

САБЫТИЯ ВЕРЫ

В эта жа время, как мы атказались папу, наша радная сестра Ганя тожа хатела атказаца папу. Радитиль ее многа мучил, таскал заксы, таскал по палу и привязвал за сталоваю ношку, и ана терпела. Радитиль сказал ей: “Если не будиш иконам кланица, то я взавтря скину с тибе рубашку и поведу тибе па ульцы нагншом. Посли таво убъю тибе. Пусть и я памру посьли, но ни аставлю тибе живой”. Тут ана здалась назат, и радитиль скарей нашел жаниха, выдал ее замуш. Попрасил папа и вскаре повенчал. До венчания ана гварила: “Если будуть миине веньчать, я венец з глави зброшу. А кагда стали веньчать, ана ни смагла зделать ничево.

Вот какия были сабыти. Эта было вмести с нами, как мы 4 брата атказвались. А сестра Ганя пятая, ана ни устаяла. Эта было во время в 1854 гаду.

ЭТА САБЫТИЯ
БЫЛА НАС, ДИМРЮКОВЫХ:
 НИКИТА, ВАСИЛИЯ,
НИЛА, ЛАВРЕНТИЯ.

АМИНЬ.

 

Копия с подлинника страница 3

ДАКАЗВАЮ САБЫТИЯ

Мы – ражаденцы Самараскай губерни Никалаивскаго уезда села Димитривки. А в начали замалаканли 7 чилавек села Митривьки. Замалаканили 7 чилавек всех: 4 мущина и З женьщны. В 1852 го были все проваславаи, а в 1853 года замолаканили 4 мущина и 3 женьщны.

Мущины:

1 Никанур Василивичь Арьтишав и жана,

2 Михаил Андревичь Маслов ни жанат  слепой, 

З Нидабешкин Иван Нитрафанавичь,

4 Ананин Свасьтанавичь, жана.

Патом адин за другим, мущины и жены, пашли ходам, адин за другим. Чем боли ганения, боли шло людей на страдания, нисматря ни на что. Хто толка паверил, атказваица атыкон и видимаго креста папу, нисматря на пабои и ганения и сылки. Все время гнали и мучили до полусмерьти, шли как бараны на заклания. День и ночь сабирались, малились со сьлезами, нисматря ни на чьто: ныня жив а взавтря – что Бог  дасть. Дух гарел. Увидимси взавтря, или нет? В 1854 гаду мы, Димрюковы четыри (4) брата, атказались папу атыкон. Перьвай старши брат Никит. Яво били всячиски да полусмерти на схотки и дома радитили. Радныя мучили,

Копия с подлинника страница 4

говаря:  “Будиш иконам малица и крестица?” Он адно гварил: “Не буду, хуть убейтя”. Таким образам и нас траих, хатя  палекчи: Ваилия и Нила и Лавреньтия, но Никиту боли дасталась мучения. Нас радитиль всех сагнал з двара, атабрал адежду и пастели и запир в анбар. Были иде хто и карьмились иде и как придеца. Боли ели и пили по начам: жалели боли сваих молакан, чтоба ани ради нас не бали ганимы. Я, Нил, 10 дней хадил по степи окала села по кустам, не емши. А как затемнеит, приду, у малакан паужнаю и апять уйду на гумно, в салому начую. А малаканы знали, иде я бываю. Радитиль спрасил молакан: “Есьли вы увидитя Нилку, скажитя яму, пусть он придить ка мне”. Ани сказали мне. Я пришол к няму. Он спрасил мине: “Скажи мне, ты будиш мине слухать?” Я сказал: “Буду слухать, буду кармить, паить и работать да поту лица”. “Малица  будиш?” “Богу малица буду”.  “Иконам кланица и крестиица будиш рукой?”

Копия с подлинника страница 5

Я сказал: “Батинка, иконам и рукою крестица не буду”. Он сказал: “Ах, сукин сын, падлец! Ты так  будишь? Мине слухать будиш?” Ухватил за власы и ну таскать и матать попалу[2]: “Будиш иконам кланнца?” Я сказал: “Не буду!” “Убью насьмирть!” Я ськазал: “Твая воля!” Он типерь: “Ни хади ат миине никуду, я тибе вывчу как малица Богу. Вот пайду, саберу радных и буду сечь да сьмерьти”. Я сказал: “Што хош делай, твая воля”. Ушол в село собирать радных. Я помалилси Богу со сьлезами на дваре в скоцкам котухе на каленях. Прасил Бога: вытирьпить, ни покалябаца, устаять да сьмерьти. День был празьник. Влес на палати, лежу, малюсь тихонько. Старшива Аньтипава жана заветь мине: “Слась абедать. Будить табе с ума та схадить. Нашол веру молаканаскаю! Брось, иди, еш. Вить атец убеёт тибе да смерьти. Пришел радитиль вечирам адин. И так прошло ниделя. Радитиль сильна захварал и умир. Все братя, 4 брата, сабрались вмести и похранили. В эту время свищеник налажил сваю руку на маю голву и крепка нажал воласы, очинь больна было терьпеть. Стал пригаваривать: “Если ба я был

Копия с подлинника страница 6

вам атец, я ба взял ба жилезнай бадик и все  ба  вам робры пирламал. Брат Васили сказал: “Вы – атец духовнай, вы далжны духам кротасти научать, а ни учить кровь праливать и робры ламать. Христос так ни учил, а ты сычас ухватил за власы да балятки”. Поп сказал: “Я ни дерусь, а примир паказваю”. Васили сказал: “Харошай ваш  приимер!” Поп сказал: “Малчать, тибе, невежа!” Снял руку с маей главы, сказал: “Я вас посажу на 3 часа на калени и будитя сидеть прида мной”. Брат Васили сказал: “Если будишь гваритьдухам кротасти, мы не три будим сидеть, а шесть (6) чесов”. Многа он гварил, а мы троя адно гварим: “Атнасись[3], мы не будим иконам и кресту  покланяца” Свищеник сказал: “Ступайтя ат мине праклятаи анафимы, сламить вам голвы!” Мы пашли. Эта было посьли  смерьти радитиля.

Вскори этаго время 11 чилавек домахазяв взяли в горат Никалаивск, посадили в замак[4]. Сидили 3 месица, самаю уборка хлеба. Жанам очинь было трудна, апчество[5] обижали ва всем. Прашения хто-та падали исправнику аб абиди.

Копия с подлинника страница 7

Исправник приехал в Митривку, приказал старасти сабрать схотку. Дясятники жива пашли. Начальник сказал: “Соберитя жон молаканак, у каторых мужъя сидять в замьки. Стырики и десятники с полнай радастий побежали собирать жен. Ани думали: мужъя сидять въ замки – и жен пасодють и сашлють. Жен сабрали. Идуть па ульцы на схотку, как бараны на заклания. Жены не знають, для чево гонють, и что будить. Как шли па ульцы, враги аткрывали окны, мущины и жены шумели, нызывають по имени. “Вас типерь сашлють и пасодють”. Адна шумить: “Адай мне сына”. А хто шумить: “Атдай мне дочирю”. Сестры идуть, на глазах слезы, слыша такия насмешки и поругания. Пришли на схот. Спрасил их исправник: “Ваши мужья сидять, вы – молоканки?” Ани: “Да”. Ваши мужья сидять за веру?” Ани: “Да, наши”.  “Типерь Я спрашу вас, а вы скажитя мне, ни утоитя: можа быть хто абижаить вас в чем либа, или нападаить на вас, сказвайтя”. Ани сказали: “Хлеп травють, а мы скажим им, ани ругають нас”. Он вскачил наныги, затопал нагами.

Копия с подлинника страница 8

Абратилси к старасти, сказал: “Не позваляй так делать. Если услышу, то посажу абитичикав в тюрьму. Молакани судюца за закон, законам и асудюца нитьнут[6]. Обижать не ваша дела”. Жены васкресли духам и ниска пакланились яму. Он сказал им: “Идитя по дамам”. Жены пашли дамой, а левая старана паникла, что их атпустили. Чьрез три 3 месица 11 чилавек изамка[7] аслабадили. На 3 падводах, на ямских с колкалами  приехали дамой. С тех пор стала тиши, тиши. Посьли таго стали прибавляца ходам.

В 1855 гаду я, Нил жанилси. В селе наш перьвай брак был молаканаскай аткрытай. Взял я в селе Ябланки, 15 верст. По селу ехли атърыта.

 

Продолжение читайте в следующем номере.